Позже две компании Пачикова – Paragraph и Parascript – влились в мировой рынок: первая через серию поглощений растворилась в американских корпорациях, а вторая существует до сих пор – миллиарды почтовых отправлений в США и других странах обрабатываются при помощи ее софта. Наконец, в 2002-м Пачиков основал Evernote – сервис, которым пользуются 200 млн человек.
Уже более 20 лет Пачиков живет в США. Он не считает себя хорошим бизнесменом, готов делиться идеями со всем миром, сожалеет об упущенных Россией возможностях и знает точный ответ на вопрос о смысле жизни. Об этом и многом другом предприниматель поговорил с Republic.
Почти все мои проекты, за некоторым исключением, были связаны с детьми. И этому есть очень странное и неожиданное объяснение.
В молодости я прочитал книгу Джона Флейвелла, «Генетическая психология Жана Пиаже», швейцарского ученого, разработавшего в 1950-х теорию стадий. В двух словах, она состояла в том, что мозг ребенка проходит определенные стадии развития, и у них есть свои правила и закономерности. Во-первых, последовательность стадий довольно жесткая: есть, условно, стадии А – В – С, и невозможно перейти из стадии А в стадию С, не пройдя стадию В. Во-вторых, длина стадий зависит от того, когда она началась: чем позже начинается стадия, тем больше времени приходится на ее развитие. Из этого вытекает очень простая вещь, что, если вы ребенка научите читать на полгода позже, то все очередные стадии будут сдвинуты и удлинены. Поэтому я всегда считал, что очень важно дать ребенку возможность как можно эффективнее пройти каждую стадию развития, чтобы стать умнее.
И второе. Я в свое время также прочитал, что когда мы пишем от руки с помощью ручки, то в этом процессе задействовано около 250 мышц. Управление процессом невероятно сложное, оно занимает огромную часть головного мозга. И мне казалось неправильным, что детей вдруг решили перестать учить каллиграфии, заменив ее навыком печатания на клавиатуре. Каллиграфия важна – и не только как часть искусства, но еще и как способ развития головного мозга.
Поэтому первоначальная идея Paragraph была в том, чтобы сделать распознание рукописного текста для игры с детьми, чтобы ребенок мог писать, а машина пыталась разгадать, что он написал. И чтобы научить ребенка писать так, чтобы машина понимала.
О богатстве
Слухи о моем богатстве сильно преувеличены. Все деньги, которые я заработал в своей жизни, я заработал на Paragraph и Parascript. Paragraph – это компания, которая была куплена Silicon Graphics. И поскольку у меня была достаточно большая доля в ней, я получил десяток миллионов долларов.
Paragraph начинался с технологии распознавания рукописного текста, и разделился в итоге на две ветки: на распознавание онлайн, то есть текста динамического, который вы пишете, например, на экране планшета, и текста мертвого, оффлайн, уже написанного, отсканированного. Распознавание отсканированного текста выделилось в 1996 году в отдельную компанию, под названием Parascript, ее штаб-квартира сейчас в Боулдере (штат Колорадо). Американская корпорация Lockheed Martin лицензировала у Parascript ее технологию распознавания текста, а поскольку Lockheed поставляла сортировочные машины для почтовой службы США, то теперь наша технология считывания и распознавания текста работает в американской почтовой службе. Потом ту же технологию стали использовать почты других стран: Канады, Австралии, Франции, Германии, почти всех.
Parascript – удачный спин-офф Paragraph, который до сих пор является прибыльным, приносит дивиденды. Я там не главный инвестор, но один из существенных. Evernote денег еще не принес, я только вложил в него деньги, довольно большие.
Об Evernote
Идея Evernote восходит к старой идее бесконечной бумажной ленты, в которую складываются все ваши записи, заметки, комментарии по мере их поступления. Evernote и начинался как note taking (составление заметок). Но все понимали, что в реальности он должен быть программой, которая расширяет, улучшает человеческую память. Цель – чтобы можно было легко что-то запомнить и быстро найти. Причем, часто найти, когда вы не знаете, что именно ищете. Вы были в Париже, сидели в ресторане, познакомились с девушкой, записали на углу салфетки ее телефон, сфотографировали салфетку, отправили в Evernote. Через три года вам нужно найти эту запись из 120 тысяч других. Вы говорите программе: «Мне нужны только записи, сделанные в Париже примерно три года назад, фотоаппаратом». Сужаете поиск – и уже можете глазами выбрать.
Потом пришло понимание, что речь не только о памяти, а и в целом – о человеческом мозге. Evernote должен помогать не только запомнить и найти, но и принять решение, например, понять, что вам сейчас нужно. В этом смысле он хорошо бы сочетался с Google Glass. Представьте: вы разговариваете с человеком, но забыли его имя, вам неудобно переспросить. Но Google Glass, соединенный c Evernote, очень быстро просчитывает, что вы в течение 20 минут разговаривали с человеком и ни разу не обратились к нему по имени. Появляется надпись: «Это Максим».
Evernote в идеальном виде – это программа, которая делает вас более эффективным, более образованным, более умным. Это часть вашего мозга. Я всегда ждал, что наступит момент, когда весь Evernote будет настолько мощным и эффективным, настолько маленьким в размере, что будет просто вживлен в голову и все.
Об универсальном переводчике
В 2006-м у меня была идея универсального переводчика. Допустим, вы пришли на встречу с японцем. Положили на стол свой телефон, он положил свой. Он говорит по-японски, телефон его понимает, переводит и произносит по-русски. Мой телефон понимает мою русскую речь, переводит и говорит по-японски. Сама по себе проблема перевода уже решена, самое сложное – понять, что именно сказал человек, разобрать, например, что фраза «я прошелся по пельменям», означает «я наелся пельменями досыта». Как научить машину идеально понимать человеческую речь? Задача сложная, но она сильно упрощается, если машину учить понимать именно мою речь и только мою. Процесс обучения в таком случае можно сделать почти невидимым, автоматическим. Вы говорите по телефону – речь постоянно записывается, анализируется при помощи нейронных сетей, deep learning, машина учится и в какой-то момент достигнет совершенства.
Про «Язык Бога»
Пчела, строящая соты, паук, плетущий паутину, или муравей делают сложнейшую работу. У муравья, может, всего несколько сотен нейронов, но его мозг – как компьютерный центр, который делает невероятные вычисления. (Не все понимают такую простую вещь, что за спиной у муравья те же 500 миллионов лет эволюции, что и у человека, он так же совершенен.) И, следовательно, должна быть программа этим управляющая, должен быть язык, на котором эта программа написана. Это объектно ориентированный язык, и, скорее всего, он должен быть более-менее универсальным, одинаковым, что у пчелы, что у муравья, что у нас. Я говорил с психологами, говорил с программистами, инженерами о том, чтобы сделать проект, позволяющий этот язык расшифровать. Но дальше идеи дело не пошло.
О менторах в бизнесе
У меня было несколько партнеров в жизни, у которых я чему-то научился, начиная от первого большого проекта «Школа» (образовательный проект при АН СССР в 1980-х. – Republic), которым номинально руководил академик Велехов, но реально – Леша Семенов (Алексей Семенов – советский, российский математик и методист). У Семенова я научился работе в команде, пониманию, что ты – часть команды.
У своего американского партнера по Paragraph Рона Каца, я научился тому, что бизнес – это, вообще говоря, серьезное занятие, и научился жесткости, способности говорить «нет», и тому, что ты либо занимаешься бизнесом в полную силу, либо лучше не занимайся вообще. Нельзя заниматься бизнесом на 80%.
У Фила Либина (CEO Evernote в 2007–2015 гг.) я научился пониманию того, насколько важны все составляющие команды: в команде любой слабый человек – это не просто нагрузка, узкое горлышко, эффективность большой команды равна эффективности самого слабого человека. Не лидер определяет команду, а ее слабый элемент. Поэтому очень важно от слабых элементов избавляться. Да, это, прямо скажем, не очень легкое занятие, но, чтобы машина работала эффективно, нужно постоянно следить за тем, чтобы все детали были эффективными.
О бизнесменах и визионерах
Я не считаю себя бизнесменом, хорошим бизнесменом. [Американский венчурный инвестор, журналист] Эстер Дайсон написала в 1998-м году про меня одну фразу, из-за которой я на нее жутко обиделся: мол, встретила Степана Пачикова, который оказался visionary, маскирующийся под бизнесмена, по-русски – прикидывающийся бизнесменом. Слово visionary мне тогда показалось оскорбительным, визионер какой-то… Но потом я понял, что Эстер была абсолютно права. Я именно тот человек, который нужен в любой компании – человек, который видит интересные, не реализованные, красивые, привлекательные задачи, цели.
В начале 1993 года мне пришла в голову идея, что единственный способ вызвать у сына интерес к изучению истории – это сделать виртуальную машину времени, при помощи которой он мог путешествовать в прошлое – посетить Сиракузы, познакомиться с Архимедом, принять участие в защите города. Тогда этот проект казался нереальным: 93-й год, 286-е процессоры. Но идея мобилизовала всю компанию, все загорелись. Сделать «машину времени» нам не удалось, но по пути мы создали много хороших технологий.
О сожалениях
Стоит ли сожалеть о том, что при запуске Paragraph компьютеры были в тысячу раз менее мощные чем сейчас? Не знаю… это примерно то же самое, что задаться вопросом: «Степан, вы не жалеете, что, когда вы были семилетним мальчиком, не было Google, iPhone, и вы не могли с такой скоростью получать информацию, как сегодня?». Я сожалею о том, что еще совсем недавно, когда моя мама болела болезнью Паркинсона, не было той возможности как сейчас, изучать информацию о болезни. У меня тоже Паркинсон, но я могу читать исследования, работы, статьи, участвовать в форумах, где обсуждаются новые препараты и методы лечения. Это все здорово помогает – интернет и Google сильно ускорили процесс.
Про болезнь Паркинсона
Многим кажется, что болезнь Паркинсона – это тремор рук. Но это самая маленькая и, можно сказать, безобидная сторона болезни. Самое страшное, что отмирают нейроны, вырабатывающие дофамин. Даже если этот процесс остановить (что более или менее реально), и сделать так, чтобы клетки, производящие дофамин, возродились, все равно еще требуется очень много сил для того, чтобы научить эти клетки работать.
К сожалению, больших, сногсшибательных прорывов в поиске лечения нет. И нет ожидания, что в ближайшие два-три года появится какое-то универсальное средство. Считается, что в основе болезни лежат генетические проблемы, дефекты в хромосомах. Поэтому надежды, может быть, только на технологию CRISPR/Cas9, позволяющую редактировать гены.
А пока, все что можно сделать – это затормозить развитие болезни. Я верю, что для этого нужны большие физические нагрузки, много ходить, бегать, чем я и занимаюсь.
О том, что Трамп – результат технологического прогресса
Технологический прогресс идет феноменальными темпами, по экспоненте. Мы, фактически, последнее поколение смертных людей. Потому что следующие поколения людей станут бессмертными – либо через симбиоз с машинами, либо как биологический вид, за счет развития медицины, генетики. Никакие фантазии не в состоянии предсказать, что будет через 15–20 лет.
Но уже сейчас прогресс, к сожалению, делает огромное количество профессий ненужными. Пройдет каких-нибудь пять лет и профессия водителя автомобиля исчезнет. Водители грузовиков, а их полтора миллиона в одной Америке, не смогут переучиться на программистов или маркетологов. Они останутся без работы. Еще один эффект технологического прогресса – глобализация. Новые формы коммуникации дали не только возможность вывести производство в Китай, в Индию, но еще и привлекли интеллектуальные ресурсы всего мира. Глобализация, как часть прогресса, в итоге, является неизбежным злом для всех тех, кто благодаря ей потерял работу.
Этот глобальный сдвиг, конечно, почувствовали те, кого называют «синими воротничками». Они почувствовали страх, ужас надвигающегося будущего. Поэтому они хватаются как за соломинку за любого человека, который обещает проблему решить. Хотя, ежу понятно, что ничего Трамп своими методами не решит.
Про то, если ли у России шансы построить современную экономику
Шансы есть всегда. Вопрос, как их реализовать. Я прожил 45 лет в Советском Союзе, при советской власти, и, как и все, был счастлив когда эта власть кончилась, и Россия вступила на демократический путь развития. Но шансы были упущены.
Что бы Россия сейчас ни делала, она объективно сильно отстала технологически. Настолько сильно, что шансы наверстать упущенное совсем маленькие. У кого-то из американских фантастов был рассказ, про то, как земляне открыли на другой планете довольно примитивную цивилизацию, однако люди там оказались феноменально умными: они обучались буквально за часы тому, на что у людей уходили поколения. И землян охватил страх: еще десяток лет, и эта цивилизация обгонит земную. Выход был только один – земляне решили смешаться с той цивилизацией, раствориться в ней.
Вот и я думаю, что для России выход ровно один – смешаться с западной цивилизацией, отказаться от своей обособленности. Да, это космополитический взгляд, который не всем понравится. Но, «если бы директором был я», то я бы сделал все возможное, чтобы Россия просто растворилась, смешалась с Европой, с западной цивилизацией. А с какой еще? Смешаться с восточной цивилизацией нам будет точно тяжелее.
Про смысл жизни
Вероятность того, что во Вселенной зародится жизнь, была ничтожно мала. Легче поверить в бога, чем в то, что жизнь появилась сама из мертвой материи. А уничтожить жизнь проще простого – в Землю может ударить метеорит, Солнце может взорваться или мы сами подорвем себя – для этого готовы все условия. Есть большая вероятность того, что мы единственная жизнь. Поэтому разумно считать что смысл существования человека в конечном итоге сводится к тому, чтобы сберечь жизнь во Вселенной.
Мне приходится спорить с людьми, которые говорят, что религия – это единственный моральный компас, который позволяет оценивать добро и зло. Но это не так. Добро и зло можно оценивать и с точки зрения того, сделал ли ты все возможное для того, чтобы уберечь цивилизацию от исчезновения. Что сделал я? Да то же, что и многие другие люди – вы, таксист или повар в ресторане. Развитие науки, новых технологий, освоение космоса – это правильное направление. Таксист может подвозить ученого, повар кормить его, Evernote дает ему в руки инструмент, куда он записывает свои мысли. Каждый человек сам в итоге решает, чем помог именно он.
Как всякий нормальный атеист, я понимаю, что мое появление на этом свете – чудо (в смысле –очень маловероятное событие) и мое исчезновение неизбежно. Все, что от меня останется – это память обо мне (куда я включаю все, что я построю, сделаю, сотворю, воспитаю, вырощу, накормлю). Я хочу оставить о себе добрую память. Я хочу, чтобы потомки говорили (считали), что, благодаря этому человеку (даже не обязательно – зная его имя), этот мир стал немножко лучше. И я страшно боюсь оставить о себе дурную память. Это и есть нравственный стержень и опора моей жизни, жизни нормального атеиста.
Journal information